Жили в одном горном селении два человека: Гавес и Гавел. Были они одногодки: с похожими характерами и одинакового роста. Одному Богу молились. Одинаковую профессию имели. Среди сельчан уважением пользовались. Люди к ним за советом приходили, в добрый пример другим ставили. Если Гавес или Гавел сказали, значит, так оно и есть или должно быть. Одно плохо, неразумные и безрассудные люди от их советов страдали. Первые новости на селе у Гавеса и Гавела. Многие желали их друзьями слыть. В те времена, друзей искали, в зависимости кто с кем дружит: по стремлениям, по желаниям, по любви к словоплесканиям.
Почти в одно время Гавес и Гавел женились, дома построили. У каждого было одинаковое количество детей. Погонит Гавес свой скот в горы мимо дома Гавела, улыбнётся, шляпу снимет. Гавел на бричке протарахтит мимо дома Гавеса, рукой помашет, головой поклон отдаст. Улыбка с лица не сходит. На дороге, нечаянно, лицом к лицу встретятся, забрасывают друг друга комплиментами, подолгу друг другу руку трясут в рукопожатии. Каждый на словах заботу о ближнем проявляет. Всё спрашивает, а о себе меньше сказать старается, от прямого ответа норовит уйти. А если и говорит, то хвастается: чего достиг, как дела успешно вверх ползут. Да только, если посмотреть пристально, сразу и не поймёшь, чего там больше: успеха или ущерба.
И так жили они постоянно. Кто знает, может и сейчас ещё живут. Жили в одном селе, а доверия друг к другу почему-то не имели. А может, каждый себя праведнее другого считал? Да только разница между ними была, разве что, буква в имени другая, а так, всё похожее. Одно было небо над ними. Если дождь орошал поле Гавеса или солнце теплом грело, то Гавел получал, то же и столько же. Те же сорняки на их полях росли. Из одного колодца они пили, семьи поили. К тому колодцу свой скот приводили на водопой. По одной дороге ходили, ту же грязь ногами топтали. Те же горы перед глазами имели. Далеко Гавес и Гавел смотрели, легко могли увидеть, когда кто-то круто по склону вверх поднимался. К такому необычное, пристальное внимание, особое почтение, слово заботливое и услужливое. Видели они хорошо, что и как у других происходит, а в собственном сердце крупные мелочи разглядеть не могли. Когда появлялись внутри вспышки алчного пламени, не тушили их Гавес и Гавел, не смотрели под ноги. Без страха, порою, ходили они по краю пропасти.
Бежало время. Горы на том же месте, земля шире не сделалась, и дома в селе стоят так же, да только стали Гавес и Гавел так далеки друг от друга, как Восток от Запада. Уже и не глядят в сторону друг друга. Старожилы говорят, что когда-то Гавес и Гавел были хорошими друзьями. И радость, и печаль делили они пополам, на помощь друг другу спешили, да всё это не уберегли, утеряли, погубили. Никто не знает, когда тьма в их сердца проникать начала и погубила все ростки любви.
Если кто-то на пути вдруг, ненароком повстречает Гавеса или Гавела, посмотрите на них внимательно, но так как они делают, не поступайте сами.
Вячеслав Переверзев,
USA
Родился в Украине, на Донбассе, г. Горловка. Другой сайт: http://stihi.ru/avtor/slavyan68
Прочитано 7481 раз. Голосов 2. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Теология : Альфред Великий. Боэциевы песни (фрагменты) - Виктор Заславский Альфред Великий (849-899) был королем Уессекса (одного из англосаксонских королевств) и помимо успешной борьбы с завоевателями-викингами заботился о церкви и системе образования в стране. Он не только всячески спонсировал ученых монахов, но и сам усиленно трудился на ниве образования. Альфреду Великому принадлежат переводы Орозия Павла, Беды Достопочтенного, Григория Великого, Августина и Боэция. Как переводчик Альфред весьма интересен не только историку, но и филологу, и литературоведу. Переводя на родной язык богословские и философские тексты, король позволял себе фантазировать над текстом, дополняя его своими вставками. Естественно, что работая над "Утешением философией" Боэция, Альфред перевел трактат более, чем вольно: многое упростил, делая скорее не перевод Боэция, но толкование его, дабы сделать понятным неискушенным в античной философии умам. Поэтому в его обработке "Утешение" гораздо больше напоминает библейскую книгу Иова.
"Боэциевы песни" появились одновременно с прозаическим переводом "Утешения" (где стихи переведены прозой) и являют собой интереснейший образец античной мудрости, преломленной в призме миросозерцания христиан-англосаксов - вчерашних варваров. Неизвестна причина, по которой стихи и проза, так гармонично чередующиеся в латинском оригинале "Утешения", были разделены англосаксами. Вероятно, корень разгадки кроется в том, что для древнеанглийского языка литературная проза была явлением новым и возникновением ее мы обязаны именно переводам короля Альфреда. Делая прозаические переводы, король был новатором, и потому решил в новаторстве не переусердствовать, соединяя понятный всем стих с новой и чуждой глазу прозой. Кроме того, возможно, что Альфред, будучи сам англосаксом, не понимал смешанных прозаическо-стихотворных текстов и решил, что лучше будет сделать два отдельных произведения - прозаический трактат и назидательную поэму. Как бы там ни было, в замыслах своих король преуспел. "Боэциевы песни" - блестящий образец древнеанглийской прозы и, похоже, единственный случай переложения латинских метров германским аллитерационным стихом. Присочинив немало к Боэцию, Альфред Великий смог создать самостоятельное литературное произведение, наверняка интересное не только историкам, но и всем, кто хоть когда-то задумывался о Боге, о вечности, человечских страданиях и смысле жизни.
